Иконы иисуса христа и их значение. Распятие

О некоторых различиях католической и православной иконографии Распятия.

Удивительно, но первое известное нам изображение распятия является карикатурой. Это граффито примерно III века на стене палатинского дворца в Риме, оно изображает человека перед распятием, причем сам распятый кощунственно изображен с ослиной головой. Надпись, сделанная по-гречески, поясняет: «Αλεξαμενος ςεβετε θεον» (Алексамен поклоняется своему Богу). Очевидно, таким образом дворцовые служители осмеивали христианина, состоявшего в штате дворцовой прислуги. И это не просто кощунственная картинка, это очень важное свидетельство, оно фиксирует поклонение распятому Богу.

Первые распятия

Долгое время христиане изображали не само распятие, а просто различные варианты креста. Первые же образы собственно распятия относятся к IV веку. Таким является, например, рельеф, вырезанный на дверях базилики св. Сабины в Риме.

Изображение довольно схематично, это скорее не изображение события, но - знак, напоминание. Похожие образы распятия присутствуют и в сохранившейся мелкой пластике, в частности - на геммах того же периода.

Гемма. Середина IV века. Великобритания. Лондон. Британский музей

Символические распятия

Для того же периода характерны «символические» распятия, представляющие более раннюю традицию. Например, изображение креста, в центре которого размещается медальон с образом Христа, или символическое изображение Агнца.

Крест с образом Христа в центре. Мозаика. VI век. Италия. Равенна. Базилика Сант-Аполлинаре ин Классе

Христос тржествующий

Чуть позже, когда изображение распятия Господня твердо входит в христианский обиход, появляется особая иконография - образ Христа торжествующего. Интересно, что этот образ, претерпев некоторые изменения, но сохранив свое внутреннее содержание, до сих пор существует в православной иконографии. Христос представлен не просто страдающим человеком на кресте. Он торжествует над смертью, торжествует над страданиями. Лик Спасителя предельно спокоен, мы не видим гримасы смерти, признаков страдания. Глаза Христа широко раскрыты, он часто облачен в пурпурный хитон с золотыми клавиями (полосами). Стоит ли лишний раз напоминать, что это императорское одеяние? Господь Иисус Христос изображается не как узник, подвергнутый позорной казни, но - как Царь Славы, победивший смерть (Пс. 23: 9-10).

Миниатюра из «Евангелия Раввулы». Сирия. 586 год. Италия. Флоренция. Библиотека Лауренциана

Примеры подобных образов мы видим в книжной миниатюре (например, в иллюстрациях евангелий Раввулы и Россано VI века), а также в росписи алтаря римского храма Санта Мария Антиква.

Фреска. Италия. Рим. Базилика Санта Мария Антиква, ок. 741 -752 гг.

Каноническая иконография

Со временем, как это обычно и происходит, иконография обрастает определенными подробностями. В основном они заимствованы из Евангелия. Главную тенденцию можно обозначить как стремление к большему историзму (в евангельском смысле). Христос теперь обнажен (хотя присутствует непременная набедренная повязка, из соображений соблюдения приличия). Раны источают кровь, а из раны на груди подчеркнуто изливаются кровь и вода (Ин. 19:34), тут стремление точно передать евангельское событие может даже показаться излишне нарочитым. Кровь Спасителя стекает к подножию креста, под которым мы видим череп праотца Адама. Это не только дань преданию, согласно которому Адам был погребен в районе Голгофы, это символ того, что кровью Христовой омыт первородный грех прародителей. Над крестом присутствует табличка, которая в разных иконах в той или иной мере передает суть надписания, упомянутого в Евангелии: «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19:19), но порой, перекликаясь с предыдущей версией иконографии, она просто гласит: «Царь Славы».

Мозаика. Византия. XII век. Греция. Монастырь Дафни

В отличие от первоначального варианта иконографии, здесь Христос мертв, Его глаза закрыты. Эта деталь также не случайно внесена в образ - зритель должен осознавать, что Спаситель действительно умер за наши грехи, а значит и действительно воскрес. Однако, и в данном случае мы видим спокойствие лика, отсутствие ужаса смерти. Лик спокоен, тело не сведено судорогой. Господь мертв, но Он все равно торжествует над смертью. Этот тип сохранился в искусстве Византии и стран византийского культурного ареала. Он закрепился в православной иконографии в качестве канона.

Фреска. Распятие. Фрагмент. Сербия. 1209 год. Студенецкий монастырь

В то же время, в западной церкви после отпадения Рима, образ распятия Господня стал меняться и это касается, как внешних деталей, так и внутреннего смысла.

Три гвоздя

Примерно с XIII века на Западе распятого Христа начинают изображать пригвожденного не четырьмя гвоздями, как изображалось традиционно и на Западе, и на Востоке до этого времени, а тремя - ноги Спасителя перекрещены и прибиты одним гвоздем. Считается, что впервые такие изображения появились во Франции, причем католический мир не сразу принял такое изображение, против него выступал даже сам папа Иннокентий III. Но со временем (возможно, под влиянием пап французского происхождения) эта иконографическая особенность закрепилась в Римской Церкви.

Распятие с тремя гвоздями. Мариотто ди Нардо. Италия. XIV -XV век. Вашингтон, Национальная галерея искусства

Терновый венец

Начиная с того же XIII века Христа на кресте все чаще изображают в терновом венце, Евангелие на сей счет молчит, а для традиционной иконографии это редкая деталь. Катализатором таких изображений снова стала Франция: именно в этот период король Людовик IX Святой приобрел терновый венец Спасителя (этот государь всю свою жизнь собирал реликвии, вывезенные крестоносцами из разгромленного ими Константинополя). Видимо, появление столь почитаемой святыни при французском дворе имело широкий резонанс до такой степени, что перекочевало и в иконографию.

Мистицизм и визионерство

Но это все мелкие, «косметические» детали. Чем дальше католический мир расходился с православным, тем больше менялась символика образа распятия Христа. Не обошлось и без восторженного мистического визионерства, столь некритично принимаемого католическим миром (православная аскетика довольно сдержанно и осторожно относится к различным «видениям»). Вот, например, фрагмент видения известной западной визионерки Бригитты Шведской: « …когда Он испустил дух, уста раскрылись, так что зрители могли видеть язык, зубы и кровь на устах. Глаза закатились. Колени изогнулись в одну сторону, ступни ног извились вокруг гвоздей, как если бы они были вывихнуты… Судорожно искривленные пальцы и руки были простерты…»

Это практически точное описание одной из ключевых последующих западных иконографических традиций - концентрация на страданиях Христа, фиксация ужаса смерти, натуралистические ужасные подробности казни. В качестве примера можно привести работы немецкого мастера Матиаса Грюневальда (1470 или 1475-1528).

Маттиас Грюневальд. Германия. Начало XVI века. США. Вашингтон. Национальная галерея искусства

В отличие от православной иконы распятия Господня, здесь мы видим не образ Христа, который «во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй, неописанный» (тропарь праздника Пасхи). Здесь - образ мертвого тела. Здесь не смиренная молитва в ожидании Воскресения, а нездоровая медитация на кровь и раны. И именно этот момент, а не количество гвоздей, наличие или отсутствие тернового венца, язык надписания таблички и т. д., отличает католическое видение страстей Христовых от православного.

Дмитрий Марченко

До недавнего времени бытовало мнение, что образ Распятия не встречался в христианском искусстве, пока существовала крестная казнь . И только якобы с V века, когда цивилизованное человечество окончательно оставило ее в прошлом и воспоминания о ней стали преданием, тогда и появляются первые изображения страданий Христа, причем сначала весьма условные, как бы намеками, а не в виде реальных сцен. Однако не так давно в местечке Ирунья Велея на севере Испании был обнаружен глиняный осколок с изображением Распятия, предположительно датируемый III веком от Р.Х. . А вскоре последовала еще более удивительная находка – на Святой Земле, о которой поспешила сообщить пресса: на Елеонской горе археологическая экспедиция обнаружила якобы раннюю христианскую могилу, в которой был найден и крест. Открытия эти, правда, еще не получили надежных оценок специалистов, но и до них некоторые исследователи считали, что первые изображения Распятия восходят к I–III векам.

Дошедшие до нас наиболее известные памятники относятся лишь к V веку. Назовем здесь два из них: Распятие на рельефе двери в церкви Санта-Сабина в Риме и на таблетке Британского музея. Выразительно изображение на британском авории, представляющее собой рельеф того же времени, с уже развитой иконографической программой Распятия. На римской же двери – просто три человеческие фигуры с крестообразно распростертыми руками, одна из которых – центральная – крупней двух других. Поэтому совершенно неосновательно утверждение Ю.Г. Боброва: «Изображение исторического распятия с фигурой Христа стало распространяться лишь после решений Вселенского Собора 692 года, отменившего символические замены образа Христа» . Сами памятники опровергают подобные мнения.

Так преподобный Анастасий, игумен Синайской горы, (ок. 600–695), написал полемическое сочинение против монофизитов «Путеводитель», проиллюстрировав его изображением Распятия. При этом Анастасий впервые применил греческий круцификс, то есть восьмиконечный крест.

Можно ли согласиться с В.Н. Топоровым в том, что крест – это знак смерти, похорон (отчего его якобы устанавливают на могиле как иероглиф смерти, как знак вычеркивания, упразднения, отмены и т. п.)? Во всяком случае, «Настольная книга священнослужителя» говорит об обратном: «Крест над могилою православного христианина – молчаливый проповедник блаженного бессмертия и воскресения; водруженный в землю и возвышающийся к небу, он знаменует веру христиан в то, что тело умершего находится здесь, в земле, а душа – на небе, что под крестом сокрыто семя, которое произрастет для жизни вечной в Царстве Божием» . По всей видимости, светские люди воспринимают крест как знак смерти в силу того, что внутри Голгофской пещеры с IX века стали изображать череп – по мнению Н.В. Покровского, символ смерти, а не Адамову главу, как думал Г.Д. Филимонов. «Крест с Адамовой головой в подножии утратил бы всякое значение креста как символа победы и спасения и получил бы совершенно обратное значение, – пишет Н.В. Покровский. – В самом деле, какое значение могла иметь голова спасенного Адама, попираемая крестом – символом спасения. Ясно, что позднейший символ смерти, заменив под влиянием смягчения понятий древнейший символ, под тем же влиянием получил и совершенно чуждое натуре своей толкование головы Адамовой» . Однако мнение Филимонова подтверждается в писаниях еще раннехристианских авторов. Предание о погребении Адама на Голгофе известно с III века от Р.Х. Ориген, например, видел Божественный Промысл в совпадении мест погребения прародителя и распятия Господа. Основной причиной такого умозаключения для знаменитого александрийского богослова являлись слова апостола Павла: «Как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15: 21–22) . Аналогично думал и Тертуллиан . Святитель Василий Великий, объясняя термин «лобное место», поведал нам о неписанном предании, по которому череп Адама погребен был на Голгофе . О том же рассказывают и многие апокрифы, с той лишь разницей, что по одним из них Адам был похоронен на Голгофе ангелами, а по другим – Сифом, который перенес туда тело родителя уже после потопа, по третьим – голова оказалась на Голгофе вместе с водами потопа. В связи с этим следует вспомнить и красноречивые сказания о крестном древе, выросшем из зерна, – из того семени, что было положено Сифом в рот умершего Адама. Древо потом люди вырвали с корнем и привезли в Иерусалим для строительства храма. Тогда и обнаружилось: корни насквозь пронизали череп неизвестного человека. Голову отделили от корней и выбросили. Но ее во время охоты нашел царь Соломон, решивший перенести свою находку обратно в Иерусалим. Так и сделали, благочестиво завалив при этом череп камнями (они почти натуралистически теперь воспроизводятся церковными умельцами в подножиях многочисленных «голгоф»). А из дерева позже изготовили Крест, на котором был распят Иисус Христос. Кровь, хлынувшая из ран Господа, оросила главу Адама и омыла прародительский грех. Жертвенник для проскомидии символизирует в храме лобное место, где принял крестные муки Христос и где погребен череп виновника грехопадения. Поэтому так ли уж ошибался Г.Д. Филимонов?

Обратимся к другим деталям Распятия. В древности и западноевропейские и византийские художники писали его с одинаковым числом гвоздей – четыре, то есть каждая рука и нога Спасителя были прибиты отдельным гвоздем. Но с XII века на Западе стопы все чаще стали изображать сложенными одна на другую и пробитыми только одним гвоздем. Эта подробность быстро превратилась в одно из существенных отличий православного и католического Распятия. Так, великий князь Василий Васильевич в 1441 году сообщал Константинопольскому патриарху Митрофану, обвиняя митрополита Московского Исидора, подписанта унии с Римом, что тот, возвратившись в Москву, во время шествия в Успенский собор велел нести перед собой латинское Распятие, ноги Господа на котором были пробиты одним гвоздем . Греческий иконописец Теотокопули, с 1576 года переселившийся в Испанию и, несомненно, принявший там католичество, ставший прославленным художником Эль Греко, каждый раз «смущался», работая именно над Распятием. Почти на всех его картинах в этом сюжете вторая нога Христа так уведена в тень, что трудно понять – один или два гвоздя вонзились в ноги Распятого (ил. 1).

Закономерен вопрос: по какой же причине разошлись восточная и западная традиции в изображении данной иконографической детали? Православные объясняют свои особенности изображения верностью историческому преданию: Крест, привезенный царицей Еленой из Иерусалима в Константинополь, имел следы от четырех гвоздей, стало быть, ноги Христа были прибиты каждая отдельно. Для католиков основанием служат три гвоздя Распятия, хранящиеся в Ватикане, а впоследствии и данные Туринской плащаницы, на отпечатках которой левая стопа так положена на правую, что вполне можно предположить их пробитие одним гвоздем.

Этим межконфессиональным иконографическим противоречиям находят объяснения научные исследования ХХ века. Авторитетный французский хирург Пьер Барбе (Barbet), внимательно изучавший плащаницу и разницу отпечатков правой и левой стоп, сделал вывод, что правая стопа различима вполне отчетливо, а у левой отпечаталась только пятка потому, что когда гвозди выдернули, а тело завернули в плащаницу, то кровь, стекая вниз, залила именно пяточную часть стопы. Барбе пришел к однозначному выводу: ноги Распятого были прибиты двумя гвоздями. Обычность именно такой казни подтвердили и археологические находки в Giv’at ha-Mivtar, пригороде Иерусалима, где в 1968 году при строительстве дороги бульдозер разворотил древнее захоронение с останками 35 тел, погребенных там в 50–70 года по Р.Х . В числе прочего был найден и оссуарий с костями распятого человека. Его звали Johanan. Ученые достоверно установили: ноги страдальца пробивали тоже двумя разными гвоздями.

Таким образом, можно заключить: православная иконография имеет под собой твердую историческую основу, а следование церковному преданию снова посрамило самонадеянный рационализм при осмыслении фактов. Однако ради объективности необходимо отметить: католики не столь категоричны по отношению к изображениям Распятия. Например, крест из храма Сан-Дамиано в Ассизи (XII в.) – одна из главных реликвий францисканского ордена кисти неизвестного умбрийского художника – с четырьмя гвоздями (ил. 2). Аналогичное Распятие можно видеть в киевском костеле Николая Мирликийского. Существуют и другие памятники. Значит, для католиков в те времена это было не так уж и принципиально. Оттого, видимо, Эль Греко, уводя в тень вторую ногу Спасителя, не испытывал особого страха быть обвиненным в греческой схизме перед всесильной тогда инквизицией, а Сурбаран вообще написал ноги Спасителя хотя и перекрещенными, но пробитыми двумя гвоздями.

Скажем немного и о руках. На всех иконах отчетливо видно, как гвоздями прибиты ко Кресту кисти рук Спасителя. Сегодня общеизвестно, что человеку невозможно удержаться на кресте, если он прибит так, как Спаситель на иконах «Распятие». Мелкие кости ладоней, особенно в месте их соединения, не способны удержать на весу человеческое тело: оно сорвется с креста, что подтвердил Барбе многочисленными опытами, проведенными им в анатомическом театре. По следам крови на Туринской плащанице французский хирург доказал: в действительности распинатели вбивали гвозди между локтевой и лучевой костями предплечья, рядом с запястьем. Тем не менее, на православных иконах гвозди вбиты исключительно в ладони Иисуса. Это канон. Неужели византийцы были незнакомы с «технологией» такой казни? Нет, мы уже знаем, что и после правления императора Константина людей продолжали распинать на крестах. Стало быть, дело здесь не в отсутствии или наличии реального опыта и даже не в историческом реализме, а в насыщении образа символическим смыслом и значением. Обратим внимание на положение рук у разбойников. Что мы видим? На древних изображениях руки их часто уведены за спину и привязаны к вертикальному столбу креста или просто по обе стороны перекладины (ил. 3). Стало быть, иконописцы сознательно подчеркивают особенности изображения рук Спасителя . В святоотеческом богословии существует термин кенозис , означающий истощание, уничижение, умаление Бога . Догматическое богословие считает верхней точкой кенозиса Голгофу. Логично предположить, что низшей точкой человеческого падения является распятие людьми Сына Божия. Человечество вбивало кованые гвозди в те самые руки, которые кормили и поили голодных, исцеляли безнадежных, подавали людям благодать и

«держат» само мироздание. Именно указанием, с одной стороны, на неизмеримую высоту смирения и кенозиса, а с другой – на безумную дерзость и неблагодарность гордыни человеческой служат пробитые кисти рук Спасителя. Пойди иконописцы по пути «правды жизни», сместив гвозди с ладоней на место, где они были вбиты реально, – данный смысл был бы смазан. Но он оказался настолько важен для Церкви, что она решила претворить его в канон иконы «Распятие».

Заметной отличительной деталью между католическим и православным Распятием можно назвать и терновый венец на голове Спасителя. В подавляющем большинстве русских и византийских икон всех веков венца нет. Как исключение можно указать на два образа: VIII столетия из Синайского монастыря святой Екатерины и XIV века из праздничного чина Софийского собора в Великом Новгороде. Но эти отступления от канона по причине их малого числа можно не принимать во внимание.

Н.В. Покровский считал, что приоритет в написании венца принадлежит католическим художникам; они стали его изображать «в XII–XIII веках с целью усилить страдальческий вид Распятого» . Этот выдающий специалист по иконографии, очевидно, не знал о существовании упомянутой синайской иконы. Современный искусствовед и реставратор В.В. Филатов, напротив, предполагает, что «из Иерусалима эта особенность была занесена на католический Запад крестоносцами и там прочно вошла в иконографию» . Но сами православные до XVII столетия венец на Распятии отвергали (исключения оставляем за скобками). Насколько нам известно, в XVII веке впервые он встречается лишь в Сийском Евангелии.

Принципиально важным был и наклон головы Спасителя. На православных иконах мы видим ее склоненной к правому плечу (ил. 4), однако западные художники, следуя «реализму», часто изображали голову и без наклона, смотрящей прямо на зрителя, а если изображали склоненной, то нередко на грудь, но тоже прямо. В чем причина названной православной специфики, удовлетворительно объяснить пока не удается. Следует обратить внимание на два варианта изображения глаз Спасителя. В одном случае глаза закрыты, в другом (чаще в ранних памятниках) – открыты. Думается, здесь византийские иконописцы расставляли разные акценты: Спаситель с открытыми глазами напоминает о Своем Божественном бессмертии, а с закрытыми – полагает жизнь за «овец Своих».

Существует и связь Распятия с литургией. Довольно рано (с V–VI вв.) в иконографии данного образа по сторонам Креста появляются фигуры воинов . Один из них подает Спасителю губку с уксусом, а другой прободает Его копьем (ил. 5). На подавляющем большинстве древних православных икон эта рана приходится в правый бок. Так и во время проскомидии из евхаристического агнца первая частица вынимается с правой стороны именно в связи с прободением у Господа правого ребра. Причем орудие, которым священник вынимает частицы, называется «копие» и по форме фактически повторяет наконечник этого оружия. «Толкование символического значения раны, нанесенной Христу Лонгином, и излившейся из нее крови и воды восходит к Августину, – сообщает А. Майкапар. – Святая кровь и вода – это символы святых таинств – евхаристии и крещения, и как Ева была сотворена из ребра, изъятого у Адама, так и два главных христианских таинства излились из пронзенного копьем ребра Христа, Этого Нового Адама» . Иногда на древних иконах можно видеть ангела, собирающего в чашу кровь и воду, изливающиеся из раны Спасителя (ил. 5, 9). Это еще более наглядное подчеркивание евхаристической темы. Цепь реальное событие – литургия – икона совершенно очевидна, и каждое звено в ней свидетельствует о ее неразрывности.

Средневековые художники помещают у Креста не только воинов. С III, а не с VI века, как принято думать, там изображают Матерь Божию и Иоанна, будущего Богослова, позже живописали Марию Магдалину, Марию Иаковлеву, Марию Клеопову и Саломию (у Креста стояли трое из них, хотя художники иногда писали и больше) . Проникновенные образы их можно видеть на мозаике в нише наоса, что в монастыре Неа Мони (Хиос; ок. 1050 г.), на сербской фреске из храма Девы Марии в Студенице (1209 г.), на византийской иконе из реликвария кардинала Виссариона (середина XV в.). Выразительно представил тоже троих мироносиц Дионисий в Распятии для Троицкого собора Павло-Обнорского монастыря (1500 г.) (ил. 6) . И нигде, до времен упадка, нет почти что театральной мизансцены, с поддерживанием близкими изнемогающей Богородицы, как то сплошь встречается в католической живописи . Везде Пречистая не умирает от горя, а «со-умирает с Сыном Своим», как выразился архимандрит Агафангел (Догадин) , мужественно перенося величайшую скорбь, когда «железо прошло душу Ее». Чувственная же сцена «умирания» принижает духовный подвиг Матери Божией, если ни лишает Ее этого подвига вовсе. Несмотря на свою умную сущность, состраждут Христу и ангелы, которые обычно парят над Крестом и закрывают лики гиматием. Преподобный Иоанн Дамаскин подтверждает для них потенциальную возможность скорбеть: «Будучи выше нас, как бестелесные и свободные от всякой телесной страсти, они, однако, не бесстрастны, ибо бесстрастно одно только Божество» . У Дионисия существует еще один регистр ангелов, но не скорбящих, а занятых утверждением Церкви в виде женской фигуры в красном и изгнанием Синагоги в виде оборачивающейся назад женщины в багровом мафории (ил. 7). И у Церкви, и у Синагоги – одинаковые нимбы. Призвание обеих – собирать людей во имя Божие. По мысли Дионисия, у Креста Церковь получает свои священные права, а Синагога их теряет. Однако не Дионисию принадлежит приоритет в разработке такой иконографии. Генезис ее связан с литературным творчеством раннехристианских писателей. У одного из них, Климента Александрийского, можно найти два сравнения: Церкви – с благочестивой многодетной женщиной и Синагоги – с матерью, растерявшей многочисленных чад из-за своего неверия . Позже такая аллегоризация найдет опору в миниатюрах, а потом и в монументальной живописи . Но на Руси она приобретет актуальность только в конце XV века, по случаю ереси жидовствующих. Обратим внимание и на то, как иконописцы изображали на иконе «Распятие» реакцию природы. Основу для этого они находили, бесспорно, в текстах Писания. Как известно, евангелисты повествуют о тьме, разразившейся с шестого до девятого часа (Мф. 27: 45; Мк. 15: 33; Лк. 23: 44–45). Такая деталь, в отличие от имевшего место землетрясения, для выразительных средств живописи «удобней». Поэтому образы солнца и луны уже с VI века входят в обиход церковного искусства (см., например, Евангелие Раввулы, 586 г.), причем не в виде замысловатых античных аллегорических персонажей, скачущих на колесницах или повозках, подобных тем, что встречаются в западных памятниках, а в виде круглых ликов (ил. 8) . Луна, оставаясь в круге, иной раз изображалась в профиль . Прямой связи с античностью и ее мифологией солнце и луна на распятиях не имеют. Как в Евангелиях, так и в иконописи мы имеем дело с эсхатологическим характером изображения природы, и потому-то красной изображается часто луна, а не солнце. Это согласуется и со словами Откровения: «И вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Откр. 6: 12). Аналогичное предсказание находим и в Деяниях святых апостолов: «Солнце превратится во тьму, и луна в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный» (Деян. 2: 20). Рассказ евангелиста Матфея о восстании из гробов умерших, несомненно, перекликается с темой Судного дня. Развернутое продолжение он находит в апокрифическом Евангелии Никодима, повлиявшим непосредственно на иконографию, особенно в жанре книжной миниатюры . Репрезентативна в данном отношении увлекательная история воскресших Карина и Левкия , которые там истолкованы как дети Симеона Богоприимца. Но в иконописи подобные образы довольно редки. Значительно чаще, начиная с V–VI веков, изографы писали разбойников, распятых по обе стороны от Христа (ил. 9). Их имена сохранились в древних источниках, но все они называют разбойников по-разному. В арабском Евангелии детства Спасителя это Тит и Думах; в Евангелии Никодима – Дисмас и Гестас; в Ерминии Дионисия Фурноаграфиота – Фесда-иерихонец и Дима-галилеянин; в рукописи XVI века из библиотеки новгородской Софии – Араг и Геста; в Слове о страданиях и крестной смерти Христа по рукописям XVI–XVII веков – Дизмас и Гевьста; в лицевых подлинниках, посвященных страстям Господним, – Дижмон и Эста . На Руси благоразумный разбойник на северных алтарных дверях обозначался как Рах, но, по мнению Покровского, это имя не связано ни с какими литературными источниками. Происхождение его неизвестно. Чтобы подчеркнуть иерархическое значение центрального образа, большинство иконописцев стремилось иконографически выявить и показать различия между Спасителем и разбойниками даже в деталях. Так, основной одеждой, прикрывающей наготу несчастных, была не повязка, а перизома; ко крестам, как уже говорилось, разбойники чаще не пригвождались, а привязывались; на миниатюре Евангелия из университетской библиотеки в Афинах (XII в.) мы видим у Господа крест семиконечный, а у разбойников – четырехконечный. Скорее всего, существовал и ряд других отличий, здесь неучтенных. Дальше дифференциация шла непосредственно между разбойниками: в начале Средневековья с бородой изображался злонравный Гестас, позже – благоразумный Дисмас, ибо на заре христианства сказывались еще античные понятия о красоте, а с развитием христианского мировоззрения борода становилась одним из немаловажных признаков образа Христа в человеке (вспомним в связи с этим хотя бы сопротивление русских старообрядцев бритью бород).

В заключение необходимо особенно подчеркнуть важность иконографических деталей, хотя мы рассмотрели их далеко не все. Как учат святые отцы, в Церкви нет и не может быть ничего лишнего. Так и в иконе. Она есть следствие Боговоплощения, она источник постижения Божественной Премудрости, ибо в ней все возвещено небом и осмыслено соборным сознанием. В этом мы могли убедиться на примере одного из центральных живописных образов православного храма.

25 / 06 / 2007

Казнь через распятие была заимствована римлянами от персов, применялась она исключительно к рабам и просуществовала как минимум до второй половины IV в. Принято считать, что ее отменил император Константин Великий после 319 г., подписавший закон о запрете убивать рабов (о чем сообщали его современники Аврелий Виктор, Кассиодор, Созомен). Но другие современники – Ксенофонт Ефесский, Фирмик Матерн, Пакут и Харитон – свидетельствуют о крестной казни в IV в. как о чем-то обыденном. Н.В. Покровский пишет: «Примирить это разноречие возможно тем вероятным предположением, что распоряжение императора, как плод его личной филантропии, не получило по неизвестным нам причинам санкции закона и потому отдельные случаи распятия преступников встречались и после Константина Великого. В пандектах действительно такого закона нет. Нет в пандектах и узаконения крестной казни, хотя предписывается казнить разбойников на месте преступления» (Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии. М., 2001. С. 402–403).

Зарайский Владислав . Два эпохальных открытия // http://www.pravmir.ru/article_1161.html.

Бобров Ю.Г . Основы иконографии древнерусской живописи. СПб., 1995. С. 143. Требуется уточнение и к другой мысли этого автора: «Распятие является одной из центральных тем во всем христианском искусстве и входит в число двунадесятых праздников, составляющих отдельный ряд иконостаса» (Там же. С. 141). Распятие, однако, никогда не входило и не входит «в число двунадесятых праздников», на иконостасе же в праздничном чине оно иногда встречается, но как своеобразный контрапункт особого страстного цикла. При этом надо подчеркнуть, что страстной цикл – явление позднее, он составлял самый верхний шестой ряд, что разрушало иерархический смысл и строй иконостаса, по этой причине он и не прижился. Иногда его внедряли непосредственно в уже существовавший праздничный чин, как это было в Софии Новгородской при расширении иконостаса в XVI в.

Благодарю доцента Санкт-Петербургской духовной академии протоиерея Александра Ранне за указание на данный памятник.

Например, критский иконописец Эммануил Лампардос во второй половине XVII в. изобразил на Распятии руки Христа со сложенными пальцами – точно так же , как они изображаются при благословении, но у благоразумного разбойника они привязаны за спиной к вертикальному брусу креста, хулитель же показан нам со спины, ибо распят лицом ко кресту, руки его привязаны с другой стороны перекладины креста.

Кенозис – дословно опоражнивание , пустота , производное от пустой , порожний , бесплодный , неосновательный , бессмысленный .

Покровский Н.В . Евангелие в памятниках иконографии. С. 447.

Филатов В . Праздничный ряд Софии Новгородской. Л., 1974. С. 43.

В Новом Завете, как известно, воины поименно не упоминаются, но по разным древним источникам, насколько нам удалось установить, их три: Лонгин, Стефатон и Кальпурний. На русских лубках встречается, правда, еще воин Лабас, фрязин родом. Но никто не брался отрицать, что так могли звать и непосредственно стражников. Церковь чтит сотника Лонгина как мученика, память его – 16/29 октября.

Майкапар Александр . Новозаветные сюжеты в живописи: Распятие Христа // Искусство: Приложение к газете «Первое сентября». 2000. № 42 (210). Ноябрь.

Матфей называет Марию Магдалину, Марию – мать Иакова и Иосии и мать сыновей Зеведеевых (Мф. 27: 56). Марк говорит о стоящих вдали Марии Магдалине, Марии – матери Иакова меньшего и Иосии и о Саломии (Мк. 15: 40). Лука пишет обобщенно: «Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это» (Лк. 23: 49). Иоанн перечисляет: «При Кресте Его стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19, 25).

Называем самые известные памятники, но многие замечательные фрески, мозаики и иконы остаются по объективным причинам вне поля нашего зрения.

Правда, у Дионисия в названной иконе Саломия, обнимая Марию, поддерживает Ее.

В славянской Псалтири Хлудова они названы Карином и Лицеошем. Но немецкий исследователь Липсиус считал их одним лицом – гностиком Левкием Карином.

Первым везде мы называли благоразумного разбойника. В иконописных подлинниках XVI в. он носит имя Варвар, но, отметим, его часто путали с другим разбойником – фракийским мучеником Варваром, пострадавшем при Юлиане Отступнике. И как результат – благоразумный разбойник подчас оказывался изображенным в одеждах фракийского мученика.

Одним из главных событий Страстей Христовых является распятие Иисуса Христа, завершившее земную жизнь Спасителя. Сама казнь через распятие являлась древнейшим способом расправы с самыми опасными преступниками, не являвшимися римскими гражданами. Самого Иисуса Христа официально казнили за покушение на государственное устройство Римской Империи - Он призывал отказаться от уплаты налогов Риму, объявил себя Царём Иудейским и Сыном Божьим. Само распятие было мучительной казнью - некоторые приговорённые могли провисеть на кресте целую неделю, пока не умирали от удушения, обезвоживания или потери крови. В основном, конечно, распятые умирали от асфиксии (удушения): зафиксированные гвоздями раскинутые руки не позволяли отдыхать мышцам брюшного пресса и диафрагме, вызывая отёк лёгких. Большинству осуждённых на распятие для ускорения процесса перебивали голени на ногах, вызывая тем самым сверхбыстрое утомление этих мышц.

На иконе Распятие Христа видно: крест, на котором казнили Спасителя, был необычной формы. Обычно для казни использовали обычные сваи, Т-образные столбы или же косые кресты (на кресте такого типа был распят апостол Андрей Первозванный. за что эта форма креста и получила название "андреевский"). Крест же Спасителя по форме напоминал летящую вверх птицу, говоря о скором Его Вознесении.

При Распятии Христа присутствовали: Богоматерь Дева Мария. апостол Иоанн Богослов, жены-мироносицы: Мария Магдалина, Мария Клеопова; два разбойника, распятых по левую и правую руку Христа, римские солдаты, зеваки из толпы и первосвящениики, насмехавшиеся над Иисусом. На образе Распятия Христа чаще всего изображают предстоящих Ему Иоанна Богослова и Деву Марию - распятый Иисус обращался к ним с креста: Он велел юному апостолу заботиться о Богородице как о своей матери, а Богоматери - принять ученика Христа как сына. До самого успения Богородицы Иоанн чтил Марию как свою мать и ухаживал за ней. Иногда мученический крест Иисуса изображается меж двух других распятий, на которых распнуты два преступника: благоразумный разбойник и безумный разбойник. Безумный разбойник поносил Христа, и издеваясь, спрашивал Его: "Что же ты, Мессия, не спасёшь Себя и нас?" Благоразумный же разбойник урезонивал своего товарища, говоря тому:"Мы осуждены за дело, Он же страдает невинно!" И, обратившись к Христу, произнёс: "Помяни меня, Господи, когда окажешься в Цаостве Твоём!" Иисус ответил благоразумному разбойнику: "Истинно, истинно говорю тебе - будешь ты со Мной в Раю!" На образах Распятия Христа, где присутствуют два разбойника, угадать кто из них безумный. а кто благоразумный достаточно просто. Бессильно склонённая голова Иисуса указывает в ту сторону, где находится благоразумный разбойник. Кроме того, в православной иконографической традиции на благоразумного разбойника указывает поднятая вверх нижняя перекладина креста Спасителя, намекая о том, что этого раскаявшегося человека ждало Царство Небесное, а хулителя Христа - ад.

На большинстве икон Распятия Спасителя мученический крест Христа стоит на вершине горы, а под горою виден человеческий череп. Иисуса Христа распяли на горе Голгофе - по преданию, именно под этой горой старший сын Ноя Сим захоронил череп и две кости Адама, первого человека на Земле. Кровь Спасителя из ран Его тела, попав на землю, просочившись сквозь почву и камни Голгофы, омоет кости и череп Адама, тем самым смыв первородный грех, лежавший на человечестве. Над головой Иисуса табличка "I.Н.Ц.I" -"Иисус Назорянин Царь Иудейский". Считается, что надпись на этой таблице сделал сам Понтий Пилат, преодолевший противление иудейских первосвященников и книжников, считавших, что этой надписью римский префект Иудеи окажет небывалую честь казнённому. Иногда вместо "I.Н.Ц.I" на табличке изображают другую надпись - "Царь Славы" или же "Царь Мира" - такое свойственно для работ славянских иконописцев.

Иногда встречается мнение, что Иисус Христос умер от удара копьём, проткнувшего Его грудь. Но свидетельство евангелиста Иоанна Богослова говорит об обратном: Спаситель умер ещё на кресте, перед смертью выпив уксуса, который на губке ему поднесли издевающиеся римские солдаты. Двум разбойникам, казнённым вместе с Христом, перебили голени для быстрого их умерщвления. А тело мёртвого Иисуса сотник римских солдат Лонгин проткнул своим копьём, чтобы убедиться в Его смерти, оставив кости Спасителя неповреждёнными, что подтвердило древнее пророчество, упомянутое ещё в Псалтире: "Ни одна из костей Его не сокрушится!" . Тело Иисуса Христа снял с креста Иосиф Аримафейский, знатный член Священного Синедриона, втайне исповедовавший христианство. Раскаявшийся сотник Лонгин вскоре принял христианство и позднее был казнён за проповеди, славящие Христа. Святого Лонгина причислили к лику мучеников.

Предметы, так или иначе участвовавшие в процессе Распятия Христа стали священными христианскими реликвиями, называемыми Орудиями Страстей Христовых. К ним относят:

Крест, на котором распяли Христа Гвозди, которыми он был прибит к кресту Клещи, которыми вытаскивали те гвозди Табличку "I.Н.Ц.I" Терновый венец Копьё Лонгина Миска из-под уксуса и губка, с которой распятого Иисуса поили солдаты Лестница, с помощью которой Иосиф Аримафейский снимал Его тело с креста Одежда Христа и игральные кости солдат, поделивших между собой Его одежды.

Каждый раз, осеняя себя крестным знамением, мы рисуем в воздухе изображение креста, с благоговением и невыразимой благодарностью вспоминая добровольный подвиг Иисуса Христа, своей земной смертью искупившего первородный грех человечества и даровавшего людям надежду на спасение.

Иконе Распятие Христа молятся о прощении грехов, к ней обращаются с покаянием.

В иконописи существует большое количество сильно воздействующих на эмоции и восприятие верующих образов. Одним из них является икона «Распятие Иисуса Христа», фото которой не сложно увидеть в любой православной галерее, а сам образ - практически в каждом храме.

Сюжеты иконописных образов возникали на заре становления христианства не случайно. Иконы исполняли миссию просвещения, в буквальном смысле были иллюстрациями, объясняющими религиозные сюжеты. Повествовали вновь обращенным о важных событиях и основных вехах становления христианства. Этим и продиктовано появление большинства сюжетов в иконописи, разумеется, за исключением простого изображения святых, хотя и оно нередко сопровождалось миниатюрами, разъясняющими их деяния.

Как выглядит образ?

То, как выглядит икона Христа Спасителя «Распятие», не однозначно, образ пишется по-разному. Авторы используют различные художественные приемы, которые, безусловно, имеют свой смысл.

Первое, чем отличаются образы - фон. Одни авторы используют темные, мрачные тона, другие прописывают распятие на золотом. Темный фон одновременно подчеркивает трагизм произошедшего и передает действительные события, ведь при распятии Иисуса померкло солнце.

Золотой фон используется иконописцами чаще. Этот оттенок является символом торжества, самого акта спасения человечества через жертву Иисуса. Символизирует он и величие подвига Спасителя во имя людей, его победу над смертью. Победа Иисуса символично выражается и еще в одной детали - черепе в земле, прописанном в основании распятия.

Кроме Христа, на иконе изображаются и другие персонажи, дополняющие ее сюжетную линию. Их количество тоже не остается постоянным. На каждом образе канонически присутствует лишь Богоматерь, остальные фигуры и их число меняются. Различны и размеры изображенных. Разница в размере передает их статус, значение и важность.

Кого еще изображают на иконе?

Икона «Распятие Господа нашего Иисуса Христа» неизменно содержит в своем сюжете фигуру Богородицы. Как правило, Богоматерь изображается иконописцами по правую руку от Иисуса.

Кроме Богоматери сюжет образа нередко дополняют фигуры:

Иоанна Богослова;
разбойников, взятых Иисусом на небо;
римских солдат.

Часто в верхней части образа изображаются небесные силы в виде ангелов. В сложных иконописных работах, наполненных деталями, позади распятия прописываются скалы, символизирующие случившееся при казни землетрясение. На настенных фресках сюжет нередко дополняют выписанные в верхней части по краям символические солнце и земля.

Сложность исполнения и наполненность деталями характерны для старых образов, несших просветительскую миссию. В конце средних веков икона Иисуса Христа «Распятие» деталями уже не перегружается, акцент делается на центральной фигуре, то есть на самом главном событии, о котором повествует сюжет образа.

Как со временем менялось изображение Господа?

Сюжет распятия - один из ключевых в христианстве. Соответственно и иконописные изображения на эту тему возникли одними из первых. Конечно же, икона Иисуса Христа «Распятие» с течением столетий менялась внешне не только в том, сколько деталей и персонажей было на ней изображено. Изменялся и сам образ Спасителя. Иконописцы ранних школ и Средневековья прописывали Господа по-разному.

До конца IX века и начала Х столетия икона Иисуса Христа «Распятие» хоть и исполнялась преимущественно в мрачных тонах, сам Господь выглядел на образе живым и торжествующим. Ладони были раскрыты, а руки распахнуты так, словно Иисус пытался обнять каждого приближающегося к иконе. После Х столетия икона Иисуса Христа «Распятие» меняется, Господа все чаще изображают умершим, со свернутыми или поникшими ладонями. Такая трактовка символизирует величие подвига Господа, акт его искупительной гибели, важность ее.

В чем значение иконы?

Господу верующие молятся обо всем, с каждой своей горестью и бедой идут к образам Иисуса. Но не каждый образ имеет то же значение, что икона с изображением акта распятия.

Этот образ не только неизменно впечатляет верующих, воздействует на их эмоции. Икона является своего рода кратким Евангелием, ведь она повествует о далеких событиях, легших в основу христианской веры. Это своеобразный «ликбез» для тех, кто тяготеет к Господу, но не имеет знаний о христианстве. То есть образ распятия крайне важен в наши дни, ведь десятилетия отсутствия духовности в России, годы, проведенные без преувеличения в идолопоклонничестве, называемом партийностью, практически лишили людей базовых, фундаментальных знаний основ христианства. Прихожане не всегда понимают даже то, кто именно изображен на какой-либо иконе, а фрески зачастую и вовсе воспринимают лишь как своеобразный вариант оформления церковных стен.

Соответственно, значение образа в современных храмах аналогично тому, каким оно было столетия назад. Икона выполняет просветительскую миссию и, разумеется, укрепляет веру прихожан, воздействуя на их эмоциональное восприятие, впечатляя. По этой причине образ - один из первых, которые видят верующие, входя в восстановленные или же пребывающие на реконструкции, вновь открытые храмы.

В чем помогает образ?

Изображений Господа много, и у каждого из них собственный сюжет. С его содержанием и связано понимание того, кому и в чем поможет молитва перед конкретной иконой. Икона «Распятие Иисуса Христа» в чем помогает? В обретении и сохранении веры, в покаянии и вступлении на праведный путь.

К этому образу испокон веков идут люди, чувствующие за собой вину, терзаемые раскаянием и угрызениями совести. Гнетущее эмоциональное состояние может быть вызвано любыми причинами. Вовсе не является обязательным для возникновения ощущения раскаяния совершение дурного поступка. Раскаяние нередко преследует людей и вовсе не сделавших в жизни никому ничего плохого. Угнетенное эмоциональное состояние приходит при отсутствии понимания смысла в собственной жизни, осознании душевной пустоты.

От таких эмоций и спасает вера в Господа. А молитва перед иконой с изображением акта распятия исстари помогает в покаянии и наполняет душу светом веры и добротой.

Как молиться перед образом?

Безусловно, перед иконой с изображением распятия проводятся канонические служения, читается тропарь и совершаются иные церковные действия. Обычному же прихожанину вполне можно молиться своими словами, ведь главное условие для обращения к Всевышнему - искренность, прямота сердца и чистота помыслов.

Можно использовать такой пример молитвы:

«Иисус Христос, Господь Всемогущий и Всемилостивый! Смиренно молю тебя, Спаситель душ человеческих. И вручаю Тебе жизнь свою. Дабы пребывать в лоне твоем и узреть жизнь вечную. Избежать геенны и соблазнов, ведущих к ней. Побороть мысли недобрые. Неблагочестивых избежать помыслов и поступков. Прими меня, Господи, научи, вразуми, наставь на путь праведный и помилуй! Аминь».

> икона Распятие Христа с предстоящими

Икона Распятие Христа

На иконе Распятие Христа видно: крест, на котором казнили Спасителя, был необычной формы. Обычно для казни использовали обычные сваи, Т-образные столбы или же косые кресты (на кресте такого типа был распят апостол Андрей Первозванный , за что эта форма креста и получила название "андреевский"). Крест же Спасителя по форме напоминал летящую вверх птицу, говоря о скором Его Вознесении.

При Распятии Христа присутствовали: Богоматерь Дева Мария , апостол Иоанн Богослов, жены-мироносицы: Мария Магдалина, Мария Клеопова; два разбойника, распятых по левую и правую руку Христа, римские солдаты, зеваки из толпы и первосвящениики, насмехавшиеся над Иисусом. На образе Распятия Христа чаще всего изображают предстоящих Ему Иоанна Богослова и Деву Марию - распятый Иисус обращался к ним с креста: Он велел юному апостолу заботиться о Богородице как о своей матери, а Богоматери - принять ученика Христа как сына. До самого успения Богородицы Иоанн чтил Марию как свою мать и ухаживал за ней. Иногда мученический крест Иисуса изображается меж двух других распятий, на которых распнуты два преступника: благоразумный разбойник и безумный разбойник. Безумный разбойник поносил Христа, и издеваясь, спрашивал Его: "Что же ты, Мессия, не спасёшь Себя и нас?" Благоразумный же разбойник урезонивал своего товарища, говоря тому: "Мы осуждены за дело, Он же страдает невинно!" И, обратившись к Христу, произнёс: "Помяни меня, Господи, когда окажешься в Цаостве Твоём!" Иисус ответил благоразумному разбойнику: "Истинно, истинно говорю тебе - будешь ты со Мной в Раю!" На образах Распятия Христа, где присутствуют два разбойника, угадать кто из них безумный. а кто благоразумный достаточно просто. Бессильно склонённая голова Иисуса указывает в ту сторону, где находится благоразумный разбойник. Кроме того, в православной иконографической традиции на благоразумного разбойника указывает поднятая вверх нижняя перекладина креста Спасителя, намекая о том, что этого раскаявшегося человека ждало Царство Небесное, а хулителя Христа - ад.